Помирать, так с музыкой.

 Умер один великий бард. Ну, не то, чтобы великий, но песни сочинял, по лесам, по полям, по слетам ездил. В общем, пофестивалил, пора и ответ перед “голубоглазым богом” держать. Попал в ад. Куды барду дорога. Всю жизнь песни пел, водку пил, девок по кустам лапал. 
 Толкают его адские служки по адской дорожке. Жуть. Справа черти одних грешников на сковородках жарят-переворачивают, слева других в масле кипящем купают. А его-то дальше толкают. Наш бард уже и подумать о своей участи боится. И вдруг, видит чуть поодаль гиены огненной, маленькая рощица с полянкой, на ней костерок горит, вокруг бревнышки, на них теплая компания сидит, девочки,  водочку разливают, выпили и затянули “Изгиб гитары желтой ты обнимешь...” А черти его к этому костру и толкают. 
 Пригляделся к сидящим у костра. Солидная компания - даже не мечтал о такой. Песня кончилась, ему водочки плеснули. Встал наш бард: “Спасибо. Как здорово, что все мы здесь собрались. Не ожидал в аду такого. Перед самой смертью песню хорошую написал. Жаль, никому так не удалось спеть. Дайте гитару, Вам спою.”
 Выпил свою водочку, провел по струнам и запел “Изгиб гитары желтой ты обнимешь...” И все нехотя подхватили “нежно...”  

Дело в кепке.

 Однажды великий бард Артур Гладышев потерял свою клетчатую кепку. Та кепка (смотри альбом “По диким степям Аризоны”) была его неизменным сценическим реквизитом, дополнявшим его хрипящий баритон. 
 После ее потери зрители на концертах путали Артура с молодым Робертино Лоретти и заказывали “Санта Лючию”.

Напугал.

 Однажды великий бард Артур Гладышев в поисках кепки, похожей на его потерянную клетчатую, зашел в магазин. Там он стал примерять все кепки подряд. Когда же он примерял маленькую кожаную, проходящий мимо директор магазина наложил в штаны, приняв его за московского мэра.

А вы говорите - купаться.

 Однажды великий бард Артур Гладышев в великой печали из-за потерянной кепки брел одиноким идальго, не разбирая дороги. Он и не заметил, как очутился на бард-тусовке в подмосковном доме отдыха. 
 Заметив великую печаль на лице Артура, все стали его утешать и произносить тосты - за то, что бы кепка нашлась. Утешившемуся Артуру после этого везде стала мерещиться его кепка: даже на дне бассейна без воды, куда он и нырнул не раздеваясь. 
 Несколько месяцев на его голову нельзя было надеть не то что кепку, но даже донкихотский тазик для бритья.

Гонки за великим бардом

 Как-то ехали мы с великим бардом Денисом Курышевым с курского фестиваля “Соловьиная трель” в родные московские пенаты и, конечно, очень спешили. Какой русский бард не любит быстрой езды. Сбавляли скорость лишь в населенных пунктах и перед постами ГИБДД. После одного из таких постов только великий бард (находящийся за рулем собственных “жигулей”) собрался нажать на педаль газа до упора, как нас обгоняют менты. Они были в белых жигулях без опознавательных знаков и эксцентрично, размахивая полосатой палкой, тормозят нашу машину и отбирают документы.
 Надо сказать, что эта мздаимствующая братия достала нас еще по пути на фестиваль, три раза разводя нас на 50-100 рублей. Но в этот раз они правы на все 200 процентов: нам инкриминировалось более 6 нарушений, которые они наблюдали на протяжении все же успешной 30 километровой погони. Гаишники были очень злы, так как мы ехали со скоростью 140 километров в час, а их “жигуленок” мог выжать только 130.
 Но когда нас остановили, мы еще не знали об этом.  И я посоветовал Денису прикинуться бедным бардом, поплакаться  и подарить им только что вышедшую свою кассету “Матрёна - это я!” Так он и поступил. А менты страшно обиделись, что им пришлось так долго догонять и, что они так много потратили бензина, поэтому они хотели только денег или крови, которая все равно в итоге закончится  деньгами.
 Реакция на кассету была совсем противоположная. Ее название на обложке вообще было прочитано “Матерно - это я!” Да и сам Денис на обложке своим довольным и бритым наголо видом косил на нового русского, только что отпущенного из-под стражи под залог 100 000 долларов.
 А чем же все закончилось, спросите вы? Дети тех ментов вечером ели фрукты, ментовские жены, благоухая новыми французскими духами, ночью с особой страстью любили своих старых, лысых и толстых козлов. Сами же стражи порядка на дорогах уж точно выпили “смирновской”, закусив ее икрой и балыком. А нам хотелось, чтоб они хотя бы чуточку жалели, что не взяли ту кассету с блатной музыкой. Ведь такой райский вечерок гулять без хорошей песни влом. 

Рождение анекдота.

 Проснулся я в гостинице после фестиваля “Московские окна-99” от стука в дверь. То горничные нас выгоняют. Гостиница была забронирована до 14 часов. Оглянулся я вокруг: на койках вповалку лауреаты фестиваля лежат. Еще не знают они, что проснутся великими бардами. Разбудил всех, налили утреннего кофе в рюмки, выпили “за искусство”. Посмотрели друг на друга, как бы, открывая лица заново. Видно и вправду стали великими. Великий бард Погорелый, глядя на великого барда Широглазова, и говорит:
 ...Идет на ощупь по улице Вий, стучит палочкой. Навстречу дети, галдят. “Дети!” - говорит Вий: “Подымите мне веки”. “А ты кто, дяденька, будешь?” - спрашивают пионеры. “Я - Широглазов!” – отвечает дедушка. 
 Такие вот анекдоты о великих бардах рождаются за утренним кофе.

Танцы всегда потом.

 Было это давно, когда великий бард Александр Мирзаян иногда еще радовал поклонников исполнением своих песен, вкрапляя их в канву лекций о пользе и вреде авторской песни и ее влиянии на мировой культурный процесс.
 Так вот занесла гастрольная судьба великого лектора в деревню Бяшки Калязинского района Тверской губернии. Александр стал советоваться с директором местного храма культуры, что сначала песни, а лекцию потом или наоборот.
 Деревенский проводник культуры сказал: “Ужо сначала лекция, а посля ужо танцы. У нас завсегда так ведется. А то мужики разбегутся да напьются самогону по углам!”
 Так и сделали. Но мужики не выдержали, и пить стали сразу, как только услышали о национальной идее. Видно с горя и обиды  за то, что никто в мире не понимает нашего великого русского языка. 
 После этого случая великий мэтр российской культуры понял, что свои идеи двигать нужно с другой стороны, и согласился с предложением кресла начальника отдела культуры слаборазвитых и неразвитых стран при ЮНЕСКО. Жаль, что петь совсем забросил. 

Вот тебе бабушка и старый новый год.

 Однажды великий бард Сергей Никитин услышал песню Льва Степанова на стихи Ю. Мориц “Старый новый год”. И эта песня понравилась ему больше, чем своя на эти же стихи. 
 Подтверждая свое просто человеческое величие, Сергей публично на концерте сказал, что у Льва мелодия получилась лучше. После этого он забыл ноты не только своей мелодии, но также ноты ре, фа, ля, си и два года сочинял песни в лидийском ладу.
 Сам Сергей Яковлевич, услышав эту историю, добавил, что еще были проблемы с нотой си бемоль. 

Оплошность в студии.

 Однажды снимали в Нижнем Новгороде телепередачу с участием Тимура Шаова. Все настроили и освещение, и звук, уже “мотор” скомандовали, да тут прозорливый продюсер заметил, что ширинка у великого барда нараспашку. Устранив эту оплошность, Тимур лишился многомиллионной гей-аудитории России. 

Наследники Тимирканова.

 Однажды великий бард Тимур Шаов собирался поехать на гастроли в Северную Пальмиру. А его ушлый продюсер и верный пюпитроносец, не желая тащить с собой этот самый пюпитр, договорился с принимающей стороной о том, что чего-чего, а уж один-то пюпитр они в Питере найдут.
 Выйдя на сцену петь концерт, Тимур увидел огромное деревянное сооружение: нечто среднее между трибуной дворца съездов и этажеркой под 50 томную советскую энциклопедию. Величие этого сооружения загораживало великого барда на столько, что только иногда из-за него был виден хохолок волос, либо сверкали зайчики на стеклах очков.
 Отвечая на записку, что слышно его хорошо, а вот видно плохо, великий акын нашелся: “Не по таланту пюпитр, такой подстать Тимирканову, а не мне”.

Вы доктор?

 Однажды великий бард Тимур Шаов и его ушлый продюсер были на гастроли в северной столице. На тот момент Тимур еще не бросил свои занятия врачеванием в земской больнице и в Питере у него был профессиональный интерес: забрать из ремонта медицинский прибор с незамысловатым названием “эзофагогастродуоденофиброскоп”.
 Ушлый продюсер и верный пюпитроносец, везде сопровождавший Тимура, произвел на менеджера ремонтной фирмы своей окладистой бородой впечатление врача. “Вы доктор?” - спросил он его, в надежде втюрить более современный “... скоп”. “Нет. Доктор тот мужчина в очках”- кивнул продюсер: “А я его продюсер!”

Пытливый зритель.

 Как известно, великий бард Тимур Шаов большой мастер современного языка, сленга, идиоматических и других выражений. Зная, что его музыкальные альбомы слушают и дети, в некоторых словесных ситуациях при записи вместо нелитературного слова был прописан звук генератора в 1 килогерц (или просто большое “пи”). Ребенок не спросит, так как эти слова знает уже с детсадовской песочницы, умный взрослый улыбнется, убеждаясь могучести русского языка, ханжа поворчит и останется довольный самим собой (впрочем, ханжей среди поклонников творчества Тимура нет).
 На одном концерте Тимур получает записку с вопросом, что скрывается за высокотональным звуком в песне со следующими словами:
... “Вы не бойтесь мужчины не танки,
      Ведь не давят они, а”...( и тут то вот и большое “пи”) 
 Отвечая, автор нашелся: “Я специально для Вас на обороте записки напишу, что они делают, и положу на край сцены, а после концерта подойдете, посмотрите.”
 До сих пор лежит записочка в к/т “Родина” в Санкт-Петербурге.
 Так хотелось закончить эту историю. Но недавно Тимур сам вспоминал это случай и конец у нее был более трагикомический. Ответил он на записку, что скажет, что там написано после концерта на ушко. Думал пошутил и все. 
 Так нет, авторша записки подошла после концерта и, с упорством достойно описанным Жванецким в истории про доцента и грузина Авас, стала спрашивать, что там все же за слово. Интеллигентный Тима мялся-жался, краснел-бледнел, намекал, как мог - та не в какую не понимает. Не выдержал Бард и рубанул правду-матку с плеча. Дама так и остолбенела: стоит  не падает, только очки запотели.
 Закончу теперь историю по другому. До сих пор так и стоит дама в к/т “Родина” в Санкт-Петербурге. Кстати, кто не понимает какое там за слово, может спросить у нее.

На Гаваи – не гаваем!

Однажды великий бард Тимур Шаов перепутал географические объекты Гаваи и Канары и спел свою по новому: 
«На Канары не летаем, на Гаваи…(???) Долгое молчание и переглядывание с великим гитаристом Сергеем Костюхиным – «не гаваем!» - закончил Тима.
Костюхин чуть не выронил из рук свой фендер.

Мы дети твои, Окуджава!

 В Москве на легендарной улице Арбат проводятся большие праздники песни “Ах, Арбат, наш Арбат”. На первом празднике, который проходил в 1999 году, произошел следующий случай. К режиссеру и ведущему этого многочасового концерта Владимиру Розанову подошла журналистка ТСН с просьбой дать интервью. И пока оператор настраивал телекамеру, спросила: “А почему нет самого Булата Окуджавы?” Владимир взял на всякий случай журналистку за талию и ответил: “Вы знаете, девушка, великий бард Булат Шавлович уже умер”. Теледива в обморок не упала, а просто сказала, поднеся ладошку к губам, “Ой!”

Еврейский шоу-бизнес для русского потемки.

 Не на первые гастроли в Израиль выехала компания великих бардов в составе Леонида Сергеева, Вадима и Валерия Мищуков, и Тимура Шаова. Приезжают в один маленький еврейский городок, где их встречает афиша: “Концерт авторской песни, в котором примут участие известные российские барды Леонид СЕРЕЕВ, Вадим и Валерия МИШУКОВЫ и Тимур ШОСОВ”. 
 Конечно, великие барды обиделись и сразу с претензией к менеджеру концерта. Мол, мы известны под другими фамилиями, фамилии же, указанные в афише, зал не соберут. А менеджер и отвечает, что уже почти все билеты проданы и еще неизвестно пришла бы публика на Ваши имена.
 Делать нечего стали петь концерт под другими фамилиями, только зритель весь концерт удивлялся: откуда у Валерии Мищуковой такие пышные усы. Просто гусар в юбке.

Встреча в подвале

Раз встретились два великих бизнесмена современности Илья Колеров и будущий великий продюсер – Е. В., чтоб обсудить совместный проект на стыке жанров. Сначала король бензоколонок отнесся с осторожностью к королю звукозаписи и выслал вперед себя пятерых, а может быть и десятерых охранников. Но, убедившись, что недозволенных вложений и людей в подвале нет, Илья в знак расположения купил кассет долларов на 100, которые Е.В. хотел ему подарить. Чуть позже в ответ Е.В. хотел попробывать колеровский бензинчик, что порадовать свой моторчик. Но, посмотрев на цены, передумал – дорого!
Жаль, что не так и не произошел этот союз отмытых бензином денег и авторской песни. 

Кроме тебя, дорогая

Великий продюсер Е.В. не всегда вел трезвый образ жизни. Однажды на слете с вечера он много выпил какой-то не качественной «мальвазии» и утром ни как не мог встать из палатки. А те, кто выпил «мальвазии» меньше – те уже встали, позавтракали манной кашкой со сгущенкой и изюмом, чайку испили. Оттягиваются! Иные уж рюкзаки собирают. А будущий великий продюсер спит, а вместе с ним спит вся авторская песня. Попытки разбудить и поднять себя, Е.В. пресекает могучим и крепким русским языком. Но все же полуденной солнце нагрело палатку, и заставила будущего геркулеса жанра, выползти на свет божий. Выползал он с многоэтажными возгласами, что был в интимных отношениях со всеми присутствующими. Жена, новоявленного «моцарта арго» возмущенно спросила: «И меня?». Увидев ее, Е.В. смущенно пролепетал «Кроме тебя, дорогая!» 

Какой я худой!

Что меня всегда восхищало в Е.В. это умение делать долги. В связи с этим, вспомнилась следующая история.
Давно это было, когда вода из крана лилась питьевая, правительство было непорочным, а рубль был самой твердой валютой, так как другой не знали.
Е.В. задолжал мне страшные по тем временам деньги – 15 рублей и долго не отдавал.
Как-то при очередной нашей встрече, после того, как я напомнил о долге, Е.В. долго хлопал себя по карманам пиджака, брюк, потом перешел на похлопывание себя по бокам и с глубокой скорбью в голосе сказал: «Ой, какой я худой!»
После чего повернулся и побрел в неизвестном направлении.

Слава богу, что не живой!

 Однажды великий бард, который никогда не считал себя бардом, Александр Прахов выступал в сборной бардовской программе. Многие натуралы от КСП стали уходить из зала, приговаривая, что если бы Булат Окуджава был бы жив, он бы умер еще раз.
 Нет - ответил я – он бы обязательно сходил бы на спектакли Александра в его театр-студию «Тихий Омут» при Союзе Литераторов России.

Молчанье золото.

Однажды ехал один из работников музыкального издательства «Московские окна» на машине, а по радио звучала песни великого барда Артура Гладышева про «голубые в полоску штаны». Ехал и тихо наслаждался, как неуловимый Арчи заливается соловьем.
И тут раздается комментарий шофера: «Какое дерьмо поют по радио!». Поклонник великого барда хотел было возразить, но, глядя на плохую погоду за окном автомобиля, чуть промедлил. И хорошо, потому что комментарий продолжился: «А ведь есть еще такие музыкальные, которые все это записывают и выпускают на дисках!» 
А полез бы в бочку – стоять бы ему с правдой-маткой на промозглом московском ветру.

Каждому свое.

Великая бардисса Галина Хомчик не любила другую великую бардиссу Лидию Чебоксарову за то, что она пела ее песни.

О, артисты из Москвы!

Великий бард Трофим, не менее заслуженный народный татарский артист Борис Львович и сатирик из майовской когорты Леон Измайлов стояли в фойе многозвездочной, но провинциальной гостиницы и курили.
Мимо проходит горничная и, узнавая – расцветает в улыбке: «Артисты … из Москвы». И подойдя по ближе, добавляет резко: «В раковину не ссать!»

Лети с приветом, вернись с ответом.

Великий кагандинский (или карагандистый) бард Виктор Баранов послал великому камчатскому (или камчадскому) барду Сергею Косыгину телеграмму, в которой просил сообщить четыре фамилии едущих на фестиваль великих бардов для резервирования гостиницы. 
Представлять далекую Камчатку собирались сам Косыгин, Куни, Лысиков и Безуглов.
Вскоре Баранов получает телеграмму следующего содержания: «Косыгин купи лысиков без углов».