Немыслимый, желанный чертов круг...

Немыслимый, желанный чертов круг...
Под стук колес не курится, не пьется,
И птичкой в клетке чей-то голос бьется:
"Держи меня! Не выпускай из рук!"

Не выпускаю...Сцеплены замком
Две пятерни, истертые до крови,
И ничего уже не нужно, кроме
Истошного страданья ни о ком;

Тетради, где под надписью "Учет"-
Рельефные натеки стеарина;
Чужой палатки, парусами Грина
Алеющей во тьме...По ней сечет

Рассветный дождь...Но парусом стены
Отделены от нас и дождик ранний,
И гул костровых песенных собраний,
И боль несуществующей вины...

"Пусти меня! Я знаю - я больна,
Но нет на свете этой боли слаще!"
Звенит пила в сырой рассветной чаще.
Ладонь твоя мягка и холодна.

"Я вылечусь! А, может, ни к чему?..
Пусти к нему!" - и оборвется фраза.
На перекрестке три засохших вяза.
Во все концы страны по одному

Развозят нас бесстрастно поезда.
"Не отпускай! И я переболею..." -
Стучат колеса. Медленно хмелею,
И жжет сквозь хмель бессонная беда.

"Ты не забудешь?.." Милая моя!
Пока кипит в ведре наш вечный ужин,
Пока тебе я хоть немного нужен,
Дрожащих рук не размыкаю я.

Мое плечо хранит твое тепло,
В моих ушах по-птичьи голос бьется,
И просветленно женщина смеется:
"Ты успокойся, все уже прошло -

Как дождь, как час разлуки затяжной,
Как Волга под видавшим виды ялом!"
Читаю на лице твоем усталом:
"С тобой, с тобой я, если ты со мной!

Я верю: всем болезням вопреки,
Ты - якорь мой, моя больная совесть..."
Две девочки играют "Песню Сольвейг"
В четыре неуверенных руки...

Стучат колеса. Тянется строка -
Отчетливая тень неспетой песни.
Не оттолкнешь и не исчезнешь, если
Строкою дотянусь издалека?

И вновь из заоконной темноты:
"Держи! Не отпускай меня, ты слышишь?.."
Ты спишь. И видишь сны. И ровно дышишь.
А, может, мы не рядом - я и ты?

В пробитой шлюпке черная вода.
В глазах гипнотизера две загадки.
Лежат в обнимку не в своей палатке
Две сути: "Никогда" и "Навсегда".