Отъехав, рассвело едва, мы едем час, и едем два,
и едем боле.
Нам указание дано:
доехать до Бородино
и выйти в поле.
На поле том, на поле том,
где нынче наш и стол, и дом,
где грязь и лужи,
быть нынче схватке удалой,
но не с французом - со свеклой,
а это хуже.

Нас кандидатов десять штук
околовсяческих наук
и два доцента.
Наш трудовой соленый пот
расширит фронт сельхозработ
на два процента.
Но мы не ропщем - где уж нам! -
Вот на соседнем поле - там
свернули горы,
там люди подвиги творят:
там академик, говорят,
и два членкора.

Пока рубили мы ботву,
зарплата шла на всю братву -
а что такого?!
И за автобус, что нас вез,
платил несчастный наш колхоз
по сто целковых.
Один автобус - это сто.
А если десять - это что? -
А это тыща!
И мысль приходит будь здоров:
не жирновата ль для коров
такая пища?

И все я думаю, простак:
ужель не можно сделать так,
ужель не можно,
чтоб пек пирожник пироги,
а сапоги, а сапоги
тачал сапожник,
чтоб дурь не била наповал,
чтобы в стране торжествовал
над дурью разум?
...А впрочем, поздно. Спать пора:
ведь завтра мне к семи утра
идти на базу.

октябрь 1987