Леху Валенсе

Говорю не шутя,
а идя как на плаху:
я - родное дитя
всенародного страха.
Это как? Это что?
Это вползший под крыши
страх подумать не то,
что дозволено свыше.

И боялись мальцы
шмыгать носом без спроса,
и боялись отцы
рокового доноса,
и белела жена
в ожидании краха,
и болела страна
генетическим страхом.

Этот горестный страх
наших буден бравурных
догорает. Но прах
в наших душах, как в урнах.
Не забыт, не прощен,
серокожий, постылый,
он горячий еще,
он не скоро остынет.

С его жаром борюсь -
жаром этого праха,
но, похоже, боюсь
жить и думать без страха.
Сколько слез ни сотри,
враг ли около, друг ли -
все пекут изнутри
страха этого угли.

Как от черных вестей,
я чернею от риска,
что коснутся детей
нашей трусости искры.
Потому и спешу
и, как грифель стираясь,
все тушу и тушу,
все стараюсь, стараюсь...

ноябрь 1988-март 1989
Гданьск-Камчатка