Менуэт

На берегу, что прян и цветист, как сад,
у голубого края большой воды,
в той стороне откуда назад
	ничьи не ведут следы, -

радужный блеск висит в водяной пыли,
словно ковер волшебный - не шит, не ткан,
а за ковром, на мысе вдали
	негрозно дымит вулкан...

Там никому ничто никогда
уже не пойдет во вред.
Есть ли там время? Может и да,
	но лучше считать что нет.

Именно там научишься ты молчать,
там отворишь ты слух и сомкнешь уста,
там, наконец, ты станешь опять
	свежа, молода, чиста.

Лишь замолчав, уверуешь в то, что звук,
сущий в тебе, прекрасен, правдив и нов,
и, как струна без помощи рук,
	сумеешь ты петь без слов.

Там, на пространстве, где полюса
не знают земной версты,
дивный канон ведут голоса
	таких же теней, как ты.

Тот Дирижер, чья воля равна судьбе,
где-нибудь меж невидимых арф и домр
не отведет ли место тебе,
	не будет ли он так добр?

Но уж тогда звучи, не ища сурдин,
вся утони в мелодии, как в любви,
всхлипывай - если ты клавесин,
	а если орган - реви.

Так ли все выйдет? Может и нет,
но лучше считать, что да.
Влейся в канон, врасти в менуэт -
	и в нем пребывай всегда.

На берегу, что прян и цветист, как сад,
у голубого края большой воды -
слушай лишь тот единственный лад,
	цени только те плоды.

Не возвращайся даже ко мне, ко мне.
Не приходи ни мертвою, ни живой.
Даже с тобою наедине
	я буду теперь не твой.

О, потерпи, разрыв не велик,
вернется звено к звену;
скоро и я утрачу язык
	и тоже уста сомкну -

у голубого края большой воды...