О том и речь, что мгла и тишина речам не помеха.
Простор открыт, и можно толковать о нем бескорыстно.
Но паче слов, ясней, чем голоса, слышны в эту пору
Крыла богинь, резцы нетопырей, шаги пехотинцев...

Театры спят, молчит кинематограф, ночь беспредельна.
Мерцает Марс, и время, замерев, стоит изваянием.
Такой порой, когда малейший миг и звук дивно долги, -
О том и речь, что нету ничему конца. И не будет.

Бродячий цирк уныло пересек черту городскую
И едет прочь, вполголоса сквозь сон браня бездорожье.
Для колеса - верста равна версте, ему все едино:
Пески, селенья, горы, города, леса, водопады...

Ничто, ничто не сгинет без следа, никто не исчезнет.
Спусты века всех вычислит и воссоздаст реставратор.
Всему, всему отважный архивист вернет цвет и образ,
Дела учтет и лица восстановит все. Кроме наших.

И циркачей, и праздных поселян спасет Мнемозина.
Из - под земли лопата извлечет дворцы, мавзолеи...
Одни лишь мы сольемся с тишиной и мглой. Мы - солдаты.
Нам все едино: горы, города, века... Мы шагаем.