На пороге ночи

У тропки вечерней сиренево-серый
И серо-лиловый оттенок.
И, словно орех, который созрев
Отходит от собственных стенок,
Отходит луна от небес волокна,
От облачного потока,
И к легкому своду уходит она
Отколото, одиноко.

Деревьев цыганские тени кудрями дорогу метут.
Вдали в запустенье дымится и светится пруд,
Как жар, потухающий в трубке цыгана,
Мечтательно замерший наполовину,
Попав под рукав, под сырую овчину
Тумана.

Оттуда, из сырости грустной,
В лесок сухокудрый летит кувыркаясь сова,
Я слышу, я слышу крыла ее грузные.
О, эти порхающие жернова!
Летит она прозорливо и слепо,
Движением тяжким и скорым, как шок.
Летит клочковато, летит нелепо,
Летит, как зашитая в серый мешок
С косыми прорезями для глаз.

Как пляска ладьи, где отшибло и руль, и компас,
В воздухе свежем танец ее корявый.
Прочь, абсурдная,
Прочь!

За черной, как пропасть, канавой
Стеклянно блистают кусты, как сосуды с целебным настоем,
Это вступление в ночь.
Ночь.

Как столбики и как дуги,
Над теплым,
Над сиротливым простором
Стоят неподвижные звуки.