Ласточкина школа

Ударила опера громом
Над миром притихшим и серым,
Над племенем, с ней незнакомым,
Но первым запел менестрель.
Но первая песня - за нищим,
Но первая - за гондольером,
За бледной швеей, за старухой,
Качающей колыбель.

Журчит, пробивается к свету,
Сочится из каменной чаши.
Бежит, прорывается к свету,
То руслом пойдет, то вразброс.
Поэмы - аббатства большие,
Романы - империи наши,
Симфония - царство мечтаний,
А песня - республика грез.

Как синее небо, простая,
Над синими льнами.
Как синее небо, простая,
Народная, даром что царь
Давид запевал ее встарь!
Она подымается к солнцу,
Как жаворонок над нами,
А к ночи спускается в море,
Как тонущий нежный янтарь.

Как синее небо смиренна,
Проста и смиренна.
Как синее небо смиренна,
Как небо горда.
Ее распевает извозчик,
Погонщик поет вдохновенно,
Но жуткая тишь на запятках:
Лакей не поет никогда.

Не нам шлифовать самоцветы.
(И думать-то бросим!)
Не нам шлифовать самоцветы
И медные вещи ковать:
Ремесла сначала изучим. Но песню,
Но песню споем и не спросим.
Нас ласточка петь научила,
И полно о том толковать!

Напрасно сухарь-мейстерзингер
Грозит нам из старых развалин,
Напрасно перстом величавым
Нам путь указует педант.
Волов погоняющий с песней
Цыган - непрофессионален,
Простак-соловей - гениален,
У жаворонка - талант.

И парии нет между парий,
Бродяг, дервишей, прокаженных,
Слепых, на соломе рожденных
Под звон андалузских гитар,
Босейшего меж босяками,
Дерзейшего из беззаконных,
В чьем сердце не мог бы открыться
Таинственный песенный дар.

Бежит, прорывается к свету
Родник Непокоя священный,
Тростин перезвон драгоценный,
Гром кузницы, тайна, вопрос.
Посмотришь: большие романы -
Как Цезарем взятые страны,
Симфония - царство мечтаний,
Но песня - республика грез.