Степь

Черной кажется вечерняя трава,
Медным зеркалом горит сухой закат,
И какие-то ночные существа
Мерно чмыркают и дробно тарахтят.

     И какой-нибудь высокий стебелек
     Сам собою, как на озере камыш,
     Вдруг наклонится. Как видно, здесь, у ног,
     Кто-то кроется, а кто - не разглядишь.

Кто-то лезет в колокольчик, как в рукав,
Но не может - и спешит по стеблю стечь,
Кто-то дергает за вожжи длинных трав,
Кто-то дергает, и дергается степь.

     Степь лежит, как великанша вниз лицом,
     Не спеша по ней разгуливают сны...
     Но, как цепь, ее сковал огромный сон,
     Снов-малюток ей не сбросить со спины.

С тяжкой легкостью они по ней ползут
На бесплотных, но пронзительных ногах,
Как подкованный железом легкий зуд,
Зуд, где каждая зудинка - в сапогах!

     Из волос ее свои знамена ткут,
     По плечам ее пасут своих коней,
     И по ней своих убитых волокут,
     И глубокие могилы роют в ней.

Степь лежит, как великанша вниз лицом,
И грустит она во сне, и клочья слов
Шепчет... В эту ночь ее огромный сон
Размельчен на миллионы мелких снов.

     Как проснуться ей? Как плечи распрямить?
     Как ей сбросить со спины печальный сон?
     Я расталкиваю степь: перевернись!
     Повернись навстречу ветру, вверх лицом!

1964