Акула быстрая с бездушной парой глаз
Ах ты, фокусник, фокусник-чудак!
Ах, как долго едем...
Баклажаны бока отлежали
Бесславного гневит прославленный коллега
Боюсь совершенства, боюсь мастерства
Был ли я капитаном?
В закатных тучах красные прорывы
В коралловом лесу жемчужина живет
В лощинах снег, слоистый, как слюда
В палаццо и храмах таятся
В парке туман, и  молочный лунный свет
В середине лунного луча
Век титанов, мраморную гору
Весной, весной, среди первых подслеженных
Видишь, зеленым бархатом отливая
Возле ольхи высокой
Волк за лисицею гонялся весь день
Волны бегут, белый песок лаская
Вопили джунгли, пели не смолкая
Вот передо мною море голубое
Всё прелое, всё квёлое, томлёное
Все сказано на свете
Все цветы на первый слух молчат
Глупцы, пускаясь в авантюру
Горшки плетней нахальны и толсты
Да здравствуют художники-французы!
Два лагеря в различии глубоком
Дворник листья неохотно ворошит
Дед-лесовик не досчитал до ста
День, с утра подточенный, в тучи взятый заживо
Днем прохладным душного лета
До сих пор грохочут водопады
Дождь зеленый шумел по канавам
Дождь, дождь вечерний сквозь водосточные трубы
Долги дни короткие. Ветви в небе скрещены
Душистый Горошек. Окрошкой дворы за Горошком Душистым горят
Дышит осень незаметно на деревья и кусты
Его стихия - старая бумага
Если в сочинительстве любом
Если лампа дрожит, если поздно, темно
Если тебе не довольно света
Есть и у капусты верхние листы
Есть путешественник: не я, не ты, не тот, не этот
Ехал солдат лесом
Живет тем хуже, сам себе на зло
Живой да будет каждая строка!
Жил кораблик весёлый и стройный
Жил-был пожарный в каске ярко-бронзовой
За осинами, за дубами
За санаторием, что скован "мертвым часом"
Завидую далеким временам
Заката в долах жар животворящий
И когда пресловутые римляне греков дремлющих покорили
Идет пурга слепыми облаками
Из дальних стран пришел бродяга нищий
Избочась, излучая бодрость, с белым парусом лодка шла
Из-под семи своих венцов заря подглядывает
Искать себе врагов прямых, как солнце юга
Каждую ночь, горя не зная
Как дрожит на ветреном закате
Как зима беспредельна!
Как сложилась песня у меня?
Как сосулька с отколотым кончиком
Какой большой ветер напал на наш остров!
Кедры, сосны корабельные, я не знаю почему
Кисть весела, и живопись красна
Кисть художника везде находит тропы
Ключи от подземелий подсознанья
Когда бы, Эккерман, для лучезарной чести
Когда впаду в какую-либо страсть
Когда потеряют значенье слова и предметы
Кольца на пне - как на воде круги
Комочек игл и грустных размышлений
Конь при дороге траву щипал
Кто мог бы стать Рембо? Никто из нас
Кто смешным боится быть
Кудри, подъятые ветром
Лесная глушь. Мороз. Как щетка, воздух груб
Летняя ночь была теплая, как зола
Лоза в кудрях, лохмотьях и огне
Любви моей ты боялся зря
Люблю дома, где вещи - не имущество
Между кольями забора серого
Мир цельным вижу я, как юноша Новалис
Мне самой непонятно
Мне снилось: мир притих и ждет конца
Мой караван шагал через пустыню
Мы только женщины - и, так сказать, увы!
Мягко мелькают яркою ночью весною
На землю падал снег, и кто-то пел о том
На плоту уплывающем стоя
На рассвете, в сумерках ледовых
Набегают волны синие. Зелёные? Нет, синие
Наездник-мальчик с горы спустился
Накапливалась теплая гроза
Наконец, утомясь и опомнясь, шум докучный дожди прекратили
Не заботясь о конце благополучном
Не навек же узелками почки завязались
Не находя для выхода ни щели
Не пиши, не пиши, не печатай
Не слишком самолет и не совсем корабль
Не хвастай, мумия, что уцелела ты
Ночь напечатала прописью
О, Миссури, Миссури
Огонек блуждающий, световой предатель
Океан, океан играет весело
Окно открыто в сад весенний и дневной
Он умер в Голландии, холодом моря повитой
Определенья поэзии нет
Осень. Тишина в поселке дачном
Охотское море волною гремит
Пастух по стаду выстрелил кнутом...
Переломившись, век становится неровным
Переплетается туман в лощинах поутру
Платок вышивая цветной, не старый, не новый
По клетке, шкафами задвинутой
Под прошлогоднею листвой
Подойди ко мне, я в твоих глазах вижу капли слез
Познанье - скорбь. Как на огне каштан
Пока хороши и без листьев
Поскорей наполним нашу всё равно какую чашу
После падения зноя
Поэзия должна быть глуповата
Поэт и слава - нет опасней сплава
Поэт, который тих, пока дела вершатся
Поэт, пинающий собаку
Поэты сплошь пищат - вздохнули вы с тоской
Прилива плеск так звонок в этом месте!
Пробрезжил красным листик темной зелени
Прошел, прошел, осыпался Новый год
Развесёлые цыгане по Молдавии гуляли
Раскаленного перца стручок
Рассветные звезды гаснут
Растает ли снег? Развернется ли ландыш весною?
Расцвела чудовищная лилия
Река текла как дождь, лежащий на боку
Рыбачка
Рыжая девочка в синей матроске села на белые доски
С чемоданом да с клетчатым узлом
Свет потушен, сказка не досказана
Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри сомнений
Словес многовековые наносы
Смешался свет витрин со светом фонарей
Снег выпал, грязь выпил, грязь выпила снег
Солнце осеннее нежаще
Старинные багровые светила
Стемнело. В траве не усмотришь тропинку вертучую
Страшно мне за рожь перед грозою
Струны о чем-то рассказывают бойко
Счастья искать я ничуть не устала
Там никогда не снился мир цивилизованный
Там, где кончается город
Телом слабый, но сияньем сильный
Ты похлопывал гиен дружески по спинам
У ворот июля замерли улитки
У тропки вечерней сиренево-серый
Ударила опера громом
Философы, вникающие в суть
Цвел ли, не цвел ли в низине жасмин
Черной кажется вечерняя трава
Честность работает. Мудрость вопросы решает
Что значит мещанин, как следует не ясно
Что так чинно ходики ступают?
Что-то не знаю: спят или дремлют силы
Шипели джунгли в бешеном расцвете
Эстет и варвар вечно заодно
Я бы сменяла тебя, там-там, на тут-тут
Я из камня сделал шелковое слово
Я истинного, иссиня-седого, не испытала моря, не пришлось
Я леплю из пластилина, пластилин нежней, чем глина
Я не с листа писала на листок