Я стою в универсаме... Там-тарам-тарам-тарарам...
Я разглядываю полки, не цепляю никого...
И какой-то белый ангел, что стоит здесь не задаром,
Говорит мне сладкозвучно: "Ну, чего тебе?... Че-го?"

   И от этого звучанья мне становится волшебно,
   Что-то мямлю, но не слышу лепетанья своего,
   Говорю, что голоданье - это, в принципе, целебно,
   Но, вообще-то, вы на полки хоть поставили б чего...

И на это ангел Люся (так зовут ее в народе),
Говорит довольно тихо: "Там-тарам-тарам-там-там!!!",
Что, наверно, означает, что негоже так уж, вроде...
Что, мол, глотку перекусит за родной универсам!

   ...И опять плыву в нирване, жадно воздух ртом хватаю,
   Все беле-сине-краснеет, сизый дым со всех сторон.
   Касса с выручкой дневною моментально исчезает,
   Остаемся я и Люся, входит сам Наполеон...

Император недоволен: по Калужской не пустили!
Отступают по Смоленской, где успели все подъесть...
Сзади маршалы толпятся, слюни голодно глотают...
Похудевшие гвардейцы - просто жаль на них смотреть!

   Бонапарт дрожит икрою (это, между прочим, признак!),
   Он разглядывает полки, и икра дрожит сильней...
   Поворачивает к Люсе, подзывает к нам Мюрата,
   Похудевший и прелестный, тот усы вздымает вверх...

Император начинает: "А ля гер, ком а ля геро! Войско очень голодает!
Войско очень голодает! Будем золотом платить!"
Люся так же по-французски очень тихо и спокойно,
Говорит: "Разуйте зенки! На витрине все стоит!",

   А старая гвардия в шапках медвежьих
   Гоняла по залу "Минтай" и сырки...
   В "Минтае" тонули благие надежды,
   В сырках загибались стальные штыки...

Император продолжает:
"Войско очень голодает! Ах ты, черт тебя... шери!",
Гипнотическая сила, что в его таится взоре,
Вся направлена на Люсю, аж дымится все вокруг...

   Император смотрит грозно - Люся смотрит на Мюрата,
   А Мюрат - он парень бравый! Тянет вверх свои усы,
   Император багровеет - Люся смотрит на Мюрата,
   А Мюрат - он парень бравый, тянет вверх свои усы,
   Император ест глазами - Люся смотрит на Мюрата,
   А Мюрат - он парень бравый, тянет вверх свои усы.

А старая гвардия с болью на лицах
"Минтай" решетила из ружей своих.
Корнет из Тулузы - герой Аустерлица -
Сырок надкусил... и навеки затих...

   Император с громким плачем, и Мюрат с таким же плачем,
   И гвардейцы - тоже с плачем - покидают магазин,
   И бредут они толпою по заснеженной дороге, 
   Проклиная все на свете... Впереди Березина...
   Да-да... Уи-уи...

Вновь меняется картинка: все вокруг опять светлеет,
Та же касса, та же Люся, тихо-мирно, как всегда.
Я стою и улыбаюсь, на душе моей теплеет,
Понимаю, что бы было, если б здесь была еда...

   Поворачиваюсь к Люсе, опускаюсь на колени,
   И прошу ее, смиренно, мне вниманье оказать.
   Я прошу, чтоб дали книгу жалоб или предложений,
   Чтобы в ней на двух страницах благодарность написать.
   Благодарность, благодарность, благодар...