Невольно чувствуешь вину,
Как после долгого запоя,
Ведь ты не рвался на войну,
А до нее подать рукою.

Тебя не брили в лагерях,
Другие "тешились" в ГУЛАГе.
Ты жил, ночами втихаря
Кропая что-то на бумаге.

Среди бутылок и вершков
На кухне маленькой и тухлой
Ты сочинял незнамо что
То "под балдою", то "под мухой".

И словно мухи, виражи
Крутые делали сюжеты:
Так сочинялась твоя жизнь,
Которой не было и нету.

Но не печалься, старина.
Поверь, на утро все проходит.
Под утро сонная жена
Поэта пьяного находит.

И начинается сюжет,
Сюжет, довольно повседневный,
Как от жены ушел поэт
Не похмелившийся и гневный.

Ушел, как водится, к другой,
К веселой, как при коммунизме,
К счастливой, доброй, дорогой,
К такой неповторимой жизни.

И ты поправишь организм,
И у киосков очень скоро
Найдешь друзей и пару клизм,
Которым далеко за сорок.

Там ты неплохо воевал -
В Бишкеке, а не на бумаге.
И неприветливый химал
Тебя приветствовал в ГУЛАГе.

Там от тебя ушла жена -
Твоя любимая подруга:
И снова зона и война
По заколдованному кругу.

Ты не вернешься с той войны
И нет, как нет твоей вины.
Да что тебе в своей вине -
Бери шинель - иди к жене.