Спустя два-три года после окончания Великой Отечественной войны в одном из домов в тихом московском переулке стали собираться друзья с еще довоенной поры - Сергей Кристи (1923-1983), Владимир Шрейберг (1924-1975) и автор этих строк.

Однажды Сергей сказал: "Я вчера песню начал писать", прочитал две строфы о незаконнорожденном сыне Л.Н.Толстого, предложил ее продолжить. После небольшого спора песню решили написать, но не о вымышленном незаконнорожденном, а о самом Толстом. (К слову, задуманная как "вагонная" песня, она в определенной мере ею и стала). Так  началось  наше творческое содружество. У Володи были фортепиано и аккордеон, я приходил с гитарой. О себе мы написали так:

"Есть в Москве переулочек Чистый,
домик десять, квартирочка два,
кордеончик там есть голосистый,
пианино и радива.

Несмотря на мольбы и протесты,
собирались там трое друзей,
имена их должны быть известны:
се Владимир, Сергей, Алексей".

Приходили и наши школьные товарищи и приятели, среди них можно назвать студентов МГУ Эрнста Неизвестного и Владлена Бахнова, Виталия Гевиксмана из консерватории, журналиста Аркадия  Разгона. 
Многие приводили своих друзей и знакомых - послушать необычные песни. Постепенно сложился своеобразный
клуб, где не только пели и играли, но и дискутировали на самые различные темы, вплоть до политических. Вспоминая то время, я всегда думаю, что нам повезло: окажись в нашей компании (людей иногда вовсе не знакомых) стукач, дело обернулось бы минимум исключением из институтов, а то могли и припаять лет десять.
 Когда мы начинали втроем - более 45 лет прошло с тех пор - нам невольно пришли на ум аналогии с Козьмой Прутковым. Как-то Володя увидел вывеску "Ремонт тростей, зонтов и чемоданов" и предложил общий псевдоним - Тростей Зонтов.  Мы согласились, но вскоре поняли, что в то время, когда шла борьба с космополитизмом и "очернительством" за идейную стерильность, опубликовать наши произведения невозможно.
Музыкальная сторона песен была отдана во власть Володи. Он или сам сочинял, или подбирал по размеру стихов мотив, или компилировал мелодии. В этом ему иногда помогал Виталий Гевиксман, ставший позднее профессиональным композитором.
 А в качестве исполнителя обычно приходилось выступать мне, поскольку мои скромные вокальные данные были чуть выше, чем у моих друзей, которые могли ограничиться речитативом.
С годами наша троица распалась. У Володи всё больше времени занимали занятия во ВГИКе. Сережа уехал в Подмосковье. Я тоже учился, а потом, как сказано у Чапека, "пристроился в печать".  В 50-е годы наши песни получили определенное распространение в среде либеральной московской интеллигенции.
Оригинальную мысль высказал однажды Сергей Петрович Антонов:
"Старик,- сказал он,- ты сам не знаешь, что ты поешь. Это песни XXI века".
А Евгений Евтушенко в стихотворении "Мои университеты" пишет:

"Больше, чем у Толстого,
учился я с детства толково
у слепцов, по вагонам хрипевших
про графа Толстого..."