Anima

              Никита Дорофеев


 Нет в темном тамбуре тепла. 
 Подуй на краешек стекла,
 и если куришь — закури. 
 В вокзальный пластик и бетон 
 вползает поезд, как питон,
 с бандерлогами внутри.
 Из глубины очередей 
 свой начиная репортаж,
 нас — человеческих детей — 
 судьба берет на карандаш.
 Нас — человеческих волчат — 
 судьба возьмет в Пи-Эр-Квадрат
 и в толстый впишет каталог.
 Слегка  попробует на клык 
 и выдаст новенький ярлык 
 с удобным словом “Бандерлог”. 
 Да, наша жизнь — фотомонтаж. 
 Один огромный “день сурка”.
 Судьба берет на карандаш, 
 сняв указательный с курка.

 За-ради ран и синяков 
 нас жизнь бросает, как сурков, —
 не поваляешь — не поешь. 
 В любую сторону гребя, 
 мир повторяет сам себя,
 ну что ж — никто из нас не свеж.
 Мы едем, чувствуя спиной 
 короткий клюв карандаша.
 С огромной раною сквозной. 
 Это душа, мой друг, душа.