Мой дед Григорий родом из Одессы,
моя генеалогия проста.
Пускай струна завьется мелким бесом,
попробуем мелодию с листа.

Дед выстроил у моря халабуду
с еврейским здравым смыслом, без затей,
и бабушка, послушная Талмуду,
родила много дедушке детей.

А папа, Лев Абрамыч, был из Польши.
Капиталистов видя всех в гробу,
он был тогда известный всем подпольщик,
в Одессе вел подпольную борьбу.

Там были интересные моменты,
смешалось все: "виват", "банзай", "ура",
Чека, Деникин, Троцкий, интервенты,
налетчики, маркеры, шулера.

Разрушили весь мир до основанья.
Кто был никем, так и живет никем.
Все кончилось на Тихом океане,
но началось, как в песне, "а затем..."

И тут, когда пошла такая пьянка,
и в ход пошел последний огурец,
тут вылез, словно бледная поганка,
товарищ Сталин - "наш родной Отец".

...И по этапу двинулись: врачи,
баптисты, прокуроры и эсдеки,
крестьяне, работяги, скрипачи,
князья, народовольцы - словом, "зеки".

Их всех не сосчитать. Ответ простой:
мы знаем, кто играл в игрушки эти.
И Лев Абрамыч сгинул под Интой,
но дело сделано, и я на этом свете.

Я пережил две малые войны,
одну Великую (за все спасибо маме),
штук семь руководителей страны,
пять "по рогам" и ссылку в Казахстане.

Я реабилитирован навек,
я эту справку в рамочке повесил...
Гуляют вьюги, заметает снег,
над мертвым лагерем ни говора, ни песен.

И вот теперь у света на краю,
где под ногами мечется поземка,
на белой зоне у ворот стою
и песенку для вас пою негромко.

1984