Все свое время я ношу всегда с собой. 
То, что не видно глазами, для меня уже мир иной. 
В моем пространстве все живущие единицы 
Имеют имя, назначение, пол и лица.

У каждого есть путевка в жизнь и свои права, 
И каждый въедет во двор и свалит в траву дрова. 
Я пишу на горячем столе, иссяк мой невинный листок. 
Солдат в отпуску - рубаха из порток.

Здесь прошлое с будущим не разграничено четко, 
И в левом ухе "техно", а в правом еще чечетка. 
И время Вселенной в моем словаре - очень личное дело. 
Смотри, спотыкаюсь я весь, а падает только тело.

И хотя мы живем уже после того, как родился Христос, 
Я знаю любой ответ, пока не звучит вопрос. 
И все время путаю, где Запад, где Восток. 
Солдат в отпуску - рубаха из порток.

И я всегда готов сказать филиппинское "Здрасьте". 
Поймет лишь тот, у кого вместо среднего уха - плод страсти. 
Я сегодня думал, когда разглаживал утром постель: 
Я не профессионал, а только люби - тире - тель.

И каков бы ни был искус: мед, пиво, вино по усам, 
Но если знать хочешь истинный вкус - попробуй сам. 
Река - это сразу все: дельта, рукав, исток, 
А солдат в отпуску - рубаха из порток.

Моя пунктуальность - как на душу Бог положит. 
И с каждым мгновением я другой, а тот, что был, уже прожит. 
Пройду через каждую карту, почувствую каждую руну, 
Где-то правда от Троцкого, где-то правдивая ложь Камерона.

Возьму одиннадцать слов, и все означают "холод", 
А в каждой газете мне пишут, что я молодой - и я молод. 
И в который раз по мне пройдет этот дикий ток. 
А солдат в отпуску - рубаха из порток.

И зада нет: повернувшись назад, я смотрю вперед. 
И, наверное, нет такой стрелки, которая, двигаясь, врет. 
Моя лошадь - яблоня, роняющая плоды в пыль, 
Когда я совсем не думаю, а будущее уже быль.

И чтобы попасть в "десятку", я подхожу в упор. 
Что может быть лучше "десятки" - привет тебе, Пифагор! 
Я все время мажу, а мне кричат: "Молоток!" 
Солдат в отпуску - рубаха из порток.