Барабанщикам "Голубятни
		на жёлтой поляне" посвящается

Казематы, галереи, коридоры,
Лицеисты  не желают больше гнуться.
Не сдержали ни запоры, ни заборы,
И назад они уж больше не вернуться.

	Кто поменьше, уходили за ворота
	От разрядников, насилия, цинизма.
	А в лицей уже спешит за ротой рота,
	Для порядка, что по принципам фашизма.

Наступали те, что детства их лишали,
Те, с которыми они непримиримы,
Они маленьких всерьёз не принимали,
А мальчишки взяли в руки карабины...

	Уходящих за ворота прикрывали,
	Отступать же не могли и не хотели.
	Им приклады сильно в плечи ударяли,
	Только пули почему-то не летели...

Из стволов на землю выпадали пули,
Поднимая пыли серые фонтаны.
Карабины лицеистов обманули,
И тогда мальчишки взяли барабаны.

	Барабаны, барабаны, барабаны...
	Барабанщиков неровная цепочка.
	Губы сжатые, а палочки упрямы,
	В их упорстве непоставленная точка.

Барабанов почерневших гулкий рокот
Смял, отбросил глазированные лица.
Наступления умолк тяжёлй грохот,
Отошли, но барабанщикам не скрыться.

	Придавило их к стене, сжигая, пламя,
	Что запущено жестокими врагами.
	И с вершин они летят на камни прямо,
	На мгновенье замерев между зубцами.

Их бичи, огонь и страх не покорили,
Но не залечить  мальчишеские раны.
Вниз шагали, о пощаде не просили,
На зубцах  свои оставив барабаны.

	И летели, в жгучем пламени теряясь,
	Сжавши воздух обожжёнными руками.
	Над Планетой в синем ветре растворяясь,
	Часть ушла из пекла боя ветерками...

Ветерками улетали с поля боя,
Уходили через пламя, не сдаваясь.
Им не чувствовать ни холода, ни зноя,
Но тоска в них не угаснет, разрастаясь.

	А оставшиеся, что не улетели,
	Обнимали землю тонкими руками.
	От горячей крови камни почернели,
	И не стать уже им больше ветерками...

Барабаны, барабаны, барабаны...

Ноябрь 1990 г.