- Начнем с начала. Как Вы пришли в авторскую песню?
- В детстве, в 60-х годах, из всего музыкального и поэтического разноголосья я сразу выделил для себя Высоцкого и "Битлз". Я мог
их слушать часами. Мне самому захотелось научиться играть на гитаре, я освоил первые аккорды и стал музицировать во дворе с друзьями. Я жил в московской коммуналке, в центре, и большая часть уличного репертуара тех лет стала и моим репертуаром. Очень скоро я понял, что песня - это серьезно. Понял и поступил в Московское театрально-художественное техническое училище. Там я 3 года учился на звукорежиссера.
- Что было потом?
- Мне была интересна цыганская музыкальная культура, и я пошел работать звукорежиссером в театр "Ромэн", к Николаю Сличенко. С театром я объездил множество городов тогдашнего СССР, сам даже научился петь кое-что на цыганском языке.
- А как пришли в КСП?
- Саша Евстигнеев познакомил меня с людьми из этого мира, в 1976 г. я впервые в составе группы "Последний шанс" выступил перед десятками тысяч слушателей. Успех был просто ошеломляющий, я даже не понял, что произошло. Кроме меня, в "Последнем шансе" выступали Александр Самойлов и Сергей Рыженко - бывший ударник рок-группы "Рубиновая атака".
- Насколько дружеским было ваше соседство с другими артистами жанра авторской песни и их поклонниками?
- В разное время по-разному. Мы, конечно же, шокировали некоторую часть песенных аксакалов и их слушателей. Одних не устраивал наш внешний вид, других - наше творчество. Ну разве может понравиться какому-нибудь дружиннику с красной повязкой, охраняющему слет авторской песни, мое зеркальце, привязанное ко лбу? Он, дружинник, хочет, например, мне что-нибудь сказать, подходит и видит себя в зеркале. Молодого человека, похожего на хиппи, они еще могли терпеть, но наблюдать за своими психическими реакциями, глядя в зеркало, для них было слишком. Нас и удалять пробовали со слетов - не так, мол, выглядим. А уж пробиваться через всяческие прослушивания было порой и вовсе трудно.
- Вас часто пародировали?
- Без конца. Нам это не мешало. Пародируют, да еще со сцены, да еще перед тысячами людей, значит, замечают и помнят.
 - Когда началась концертная жизнь "Последнего шанса"?
- Как раз после XIX КСП. Нас стали приглашать наперебой, во все города, мы ездили, работали, как проклятые, иногда по 3 концерта в день. Соблазнов было великое множество, и скоро я понял, что дальше так продолжаться не может. В нашей жизни становилось все больше рутинной концертной работы, что-то важное уходило, ускользало от меня, и я понял, что пора остановиться. К 1982 г., после многих лет гастрольной жизни, я был окончательно вымотан - славой, успехом, бесконечными разъездами, - вся эта мишура, не имеющая отношения к творчеству, не давала душе никакого покоя, да и душу свою я уже как-то переставал ощущать.
- Что стали делать?
- Круто - круче не бывает - изменил всю свою жизнь. Еще в 22 года я был крещен по-православному обычаю, моды тогда на это, сами понимаете, не было, так что я не просто так пришел в храм. Итак, после непрерывных гастролей я опять оказался в храме, на этот раз не только всерьез, но и надолго. 10 лет моя жизнь была устроена так: из храма - в дом, из дома - в храм. Дома я воспитывал дочь, в храме -читал и пел. Ни разу о принятом решении я впоследствии не пожалел.
- Трудно было возвращаться на сцену?
- Все само собой получилось. Выяснилось, что меня не забыли. Свой слушатель у меня всегда был, он и остался, хоть и повзрослел. А детям я всегда любил петь и сейчас пою. Дети, в первую очередь, и дают мне энергию для работы. Никогда не отказываюсь от концертов в детских домах. Эти слушатели для меня особенно дороги.
- Где Вас можно увидеть и услышать?
- Там же, где и раньше: в концертных залах, бард-кафе, в детских садах и детских домах. А еще в храме. Я продолжаю там петь.
- Спасибо Вам, Владимир. Успехов Вам и удачи.