|
Оригинал в данный момент не доступен.
Это резервная копия поисковой машины "Bard.ru"
- Еще меня всегда спрашивают, кто из бардов оказал наиболее сильное влияние на мое творчество, а я отвечаю, что там, где я рос, про бардов никто ничего не знал. И я, разумеется, тоже не знал. Слушал себе с ребятами "Beatles", "Queen", "Pink Floyd", "Deep Purple", играл в вокально - инструментальном ансамбле... - А что со станицей Зеленчукской? - Я недавно переехал оттуда в Дубну, и вот, езжу с концертами. - То есть вы перестали быть врачом, Тимур, и стали... -Свистулькой макаронной - Что же вас подвигло на такой шаг? - Детей кормить нужно. Сначала удавалось совмещать свое, настоящее, благородное дело с песнями. А потом пришлось выбирать. Уж если заниматься чем-то, то профессионально. - А как, расскажите, пожалуйста, профессионально занимаются авторской песней? - Как остальные - не знаю. Для меня это колоссальная работа, от которой я устаю намного больше, чем от десяти-двенадцати ночных дежурств в месяц, которые я, как правило, брал. В октябре было двадцать концертов, включая выездные! - Ну, а писать-то когда? - Некогда! Договорился с продюсером, что в декабре заканчиваю с выступлениями и на месяц беру отпуск. - Творческий? - Надеюсь. Ничего мне в голову не приходит в беготне между записями и концертами. Я люблю покурить на балконе, потом лечь на диван, закинуть руки за голову, в потолок поплевать и тогда, может быть, сочинить что-нибудь. - Но ведь детей кормить надо? - Поэтому и встаю с дивана. Поэтому и пою. Чтобы у них все было. - А у вас в детстве все было? - Да-а. Я шахматами занимался. - Небось, получили первый разряд? - Получил. Еще играл в баскетбол, в футбол, занимался гитарой, катался на велосипеде. А самое главное, мама возила меня по всей необъятной стране, чтобы я посетил музеи, полюбил историю, живопись. Мама очень была образованной - МГУ, аспирантура... Она вообще училась всю свою жизнь. И папа был поразительно эрудированным человеком, изобретателем, инженером-конструктором. - Кем мама работала? - Директором Института истории языка и литературы Карачаево-Черкессии. Она ногайка но национальности. А папа - черкес. Оба умерли в шестьдесят с небольшим... Поскольку они не знали языка друг друга, дома разговаривали только по-русски, и я, увы, не освоил ни ногайского, ни черкесского. - Если уж речь зашла о национальности, признайтесь, кто ваша жена? - Грузинка. - Из Грузии? - Из Абхазии. Но она, к сожалению, такая же грузинка, как я черкес, ничего не знает! Зато мы, пытаясь хоть наших детей как-то связать с традицией предков, назвали сына Багратом, - реверанс в грузинскую сторону, - а дочку Бэллой, - это уже реверанс черкесской родне. - Вы поздний ребенок, Тимур? - Да. Но у меня есть старший брат, который был, есть и на всю жизнь останется непререкаемым авторитетом. Я даже профессию врача выбрал, потому что брат ее выбрал. И в Дубну переехал, потому что туда переехал брат. - Как же вы оказались все-таки в Нижнем Архызе? - Когда наша область обрела, так сказать, независимость, у нас, как в каждой банановой республике, появилось свое министерство здравоохранения. Штат там был - человека четыре: министр, зам, бухгалтер и сторож. Тем не менее глава этого важного департамента меня вызвал и произнес авторитетную речь о нехватке кадров в станице. Я в страшном сне представить себе не мог ни поселка, ни станичной больницы. Но министр пообещал мне, что через год меня заберут в крупный центр. "Ну и ладно", - махнул я рукой. Мы с женой - молодые, двухмесячный сын на руках. Нам все равно было, где жить счастливо, - лишь бы счастливо, только бы вместе. - И на сколько затянулся обещанный год? - На двенадцать лет. Потом меня уговаривали, мол, тебя уже уважают, знают, любят, к тебе издалека люди лечиться ездят, пора, значит, в город. А я сказал:"Не хочу". - Почему? - Хорошо было: сосны, река, тишина, друзья. - С кем же можно было дружить там? С попечителем богоугодных заведений, с местным учителем? - А люди - они везде люди, знаете ли, и те, что пасут овец, - тоже. - Охотно верю, но, судя по песням, вы - человек читающий. - Да, ну и что? Вот вы пошутили насчет местного преподавателя, а ведь он, Мишка Пономарев, стал моим самым близким другом. Тоже по распределению его к нам забросило, он иностранным языкам детишек учил. А теперь рядом с вами, в Хайфе живет. По-своему, хорошо. И я по-своему хорошо. - Хорошо - это как, Тимур? - Чтобы спокойно было внутри. Не рваться никуда. Не ставить каких-то безумных задач, например, непременно стать профессором медицины или набрать стотысячный зал. Зачем? Если дал тебе что-то Господь, радуйся. Не дал - значит, еще не время. Все приходит не раньше и не позже, а ровно тогда, когда надо. Брат мне это всегда объяснял, даже когда я рвался еще куда-то по молодости. - Все-таки рвался? - Бывало. Однажды стукнуло мне, что непременно я должен поехать на Грушинский фестиваль и стать там лауреатом. Ну, поехал, ну, стал... Суета. Страсти, они мешают. Если думаешь, как бы добиться успеха, как бы такую строчку придумать, чтобы вся аудитория ахнула, ничего толкового не получится. - А вы для кого пишете? - Для Мишки! И то, что он скажет, мне намного важнее, чем то, что подумает какой-то абстрактный зал. Для своих надо писать. Да и жить. А если то, что написано для своих, еще кому-то понравится, это прекрасно! Значит, и эти - свои. И людей, мыслящих так же, как мои друзья, - это я открыл, пока выступал, - очень много всех возрастов: от трех до семидесяти лет! Но и во время открытия важно не переоценить себя, не отнестись к себе, не дай Бог, серьезно, не решить, что ты теперь пишешь для народа, для масс. - Свои - это кто? - Это те, которые те же книжки читали, и то же в них находили, и тому же смеялись. Это те, которые с полуслова ловят намек. Это те, у которых одни заморочки, одни фишки, одни фенечки и один сленг. Те, у которых одно отношение к правительству, женщинам, выпивке. - А литературоведы, Тимур, тем временем корпят над структурным анализом ваших текстов. - Так это смешно! Я ж не Пушкин, не Бродский. Что там разбирать? Как забухали пивка с ребятами? Забавно... Но мне при этом неловко. Когда в больницу ко мне приезжали и говорили:Тимур Султанович, мы по радио вашу песню слышали", - я готов был сквозь пол провалиться. И сегодня тоже, в Дубне, в автобусе перешептываются: "Вон Шаов с гитарой, на концерт едет". Ужасно неприятно. - Машины нет? - Нет, конечно, и никогда не будет. - Но преимущества-то какие-нибудь новая жизнь дала? - Конечно! Один приятель, серьезный такой бизнесмен, на моем концерте увидел какого-то нефтяного магната и сказал мне потом: "Какой ты счастливый! Вот сидит в зале магнат, а тебе плевать на него. У тебя ни шефов, ни боссов, ни начальников, ни иерархии". Я зарабатываю, чтобы семья нормально жила. Я свободен. А независимость - это великая вещь. Автор: Юдит Аграчева фото:Борис Равич
|
