Ночные свистуны и неприличные люмпены, поклонницы любовного чтива и рогатые мужья,  снобы,  размышляющие под портвейн об эстетике Матисса, и братки на джипах, нищие врачи и другие жертвы действительности — череда масок комедии Тимура Шаова, череда масок нашей обшей драмы. 
   Ты кричала, что я — синь. 
   Ты кричала, что я — пьян.
   У тебя начало «инь»,
   У меня начало *янь*.
Это, извините - что - мы - к - вам - обращаемся - мы - сами - не - местные, — лирическая героиня Тимура Шаова. О ней же — в другой песне:
   По реке плывут калитки 
   Из села Кукуева... 
   Моя милка не любит Шнитке,
   Говорит «Да ну его»
Фантасмагорическая   смесь гедонизма и свинства, борделя и Бодлера, Густо замешенная на реалиях нашей жизни. Адский коктейль, от которого  поперхнулся бы сам Веничка Ерофеев.
Записки юного врача родом из медвежьего угла, в который и по коду дозвониться нельзя.
Близорукое вглядывание и мир из-под сильных линз.
Книжный мальчик, много и вдумчиво читавший классику. Хорошо воспитанный отличник, абсолютно по-хамски разворачивающий аудиторию в сторону ее собственного неуюта.

Постсоветский   рэйнджер, выживающий  вопреки  всему. Циничный до безобразия, ядовитый, как невыспавшаяся грсмучка, он, как ни странно, получает удовольствие — ведь вот как интересно жить во всем этом безумии!
После первой же песни — весь спектр эмоций, какие есть на свете: премьера компакта Шаова на радио «Эхо Москвы». Телефонные звонки:
Это ужасно!
Это великолепно!
Немедленно выключите эту пошлятину!
Поставьте еще!
Это нс авторская песня!
Мерзость!
ЕЩЕ!
Он блистательно формулирует все признаки убожества, окружающего каждого из нас независимо от социального положения и степени богатства. Он — не утешитель и не лирический менестрель эпохи. Он — талантливый и злобный шут. Он шаманит вокруг парадоксов времени. Этот, с позволения сказать, Ван Гог покушается на наши с вами уши.
Он ничуть нс абстрагируется от места, времени и нравов. Он не в белом фраке на фоне общего дерьма, он — наш с вами, такой же нсдотыкомка. Он даст возможность узнавания — каждому свою. Вам — кстати и   удачно   процитированный Бродский, мне — не менее удачно использованные «Запрягайте, хлопцы, коней!»
Вам — Рэмбо, мне — Рембо. Его можно сколько угодно ругать, думая при этом: но как излагает, собака!
Закончив очередную кошмарную картинку, он уходит в свою   черную   алхимическую кухню, чтобы изобрести там еще один дымящийся сатанинский составчик.
А наши душеньки — мазохистки просят: ЕЩЕ!