Авторская песня и бизнес Георгия Васильева

Кто-то знает Георгия Васильева как барда, кто-то – как бизнесмена. Бывает, скажешь кому-нибудь, что бард и бизнесмен – одно лицо, а собеседник изумляется и не верит… Сейчас к двум ипостасям Васильева прибавится еще одна – театральный продюсер. Тот самый? Ну конечно, тот самый. Такой же? Ну почти – все-таки 44. Мрачный? Скорее печальный. В кабинете творческий беспорядок. Это просто комната, в которой несколько заваленных бумагами и нотами столов и какой из них принадлежит президенту компании – непонятно. Ни ковровых дорожек, ни бронзовых столешниц. Собственно, было бы странно, если бы Васильев обзавелся этими атрибутами большого бизнеса. Даже если иметь в виду, что он сам крупный бизнесмен.

Если бы не я…

Васильев закончил географический и экономический факультеты МГУ. «У меня был так называемый индивидуальный учебный план, – вспоминает он. – Я сдавал по 10 экзаменов в сессию вместо пяти. Ничем рациональным это не объяснить – жажда жизни, наверное. Просто хотелось большего, чем мог дать один факультет университета». Должно быть, ему было нужно куда больше, чем могли дать все факультеты его «альма-матер». Недаром известность дуэта Алексея Иващенко и Георгия Васильева началась еще в их студенческие времена, 20 с лишним лет тому назад, в студенческом театре МГУ – Иващенко по первому образованию тоже географ. Соавторы ставили спектакли, писали песни и сами же их пели. Что не помешало Васильеву получить две хорошие специальности, закончить аспирантуру и стать кандидатом географических наук. «Потом я работал в институте географии, потом в институте градостроительства. Я занимался экономикой города, районной планировкой – теми самыми вопросами, которые мне помогли в райисполкоме», – рассказывает он. Тут надо пояснить, что к началу 90-х дуэт, имевший в народе имя «Иваси», был широко известен в интеллигентной публике. Он пел про наболевшее. Про «мне подняли зарплату на 25 рублей, со мной такого раньше не бывало», про «мэнээсы – двигатели прогресса», про «приходи ко мне, Глафира» и про «отдавай мои игрушки, не садись на мой горшок» и совсем уж философское: «мне бы плыть отсель на катере к растакой-то матери, да, видать, не суждено, нет воды в фарватере». И появление в газете «Деловой мир» фотографии Васильева, под которой значилось, что новый глава Октябрьского райисполкома города Москвы – демократ и покровитель кооперативного движения, произвело на поклонников дуэта неизгладимое впечатление. Такое же впечатление, похоже, произвели полтора года в этой должности и на самого Васильева. На вопрос, как же это получилось, он отвечает: «Совершенно спонтанно. В какой-то момент мне показалось, что хватит петь песни, надо сделать что-нибудь полезное для родины». Это, говорит, был порыв души. «Ну вы вспомните начало 90-х годов! В принципе я мог просто продолжить карьеру в бизнесе, потому что, когда был опубликован закон о кооперативах, мы тут же соорудили научно-технический кооператив. Мы получали приличные деньги, делали полезную работу, и, когда я стал председателем райисполкома, мой доход сократился, по-моему, раза в три. Но это действительно был порыв! Мне показалось, что так нужно». Председателей в те золотые времена набирали по конкурсу. «Я подал документы, подготовил свою программу, выступил перед депутатами. И они сказали: ну что ж, дадим ему попробовать. И я начал пробовать. Собрал исполком, в котором практически не было специалистов по городскому хозяйству. Ползал на коленях за единственным заместителем председателя исполкома, который остался из прошлого исполкома, чтобы он не уходил и не бросал нас в это трудное время. Остальные просто не хотели работать с дилетантами, которые пришли управлять городским хозяйством. Серьезно!»

По всей земле российской идет эксперимент

Октябрьский райсовет был в те времена знаменит на всю Москву, да что там – на весь Союз как самый прогрессивный. Возглавлял его Илья Заславский (сейчас он зампред Госстроя РФ), депутаты в нем были сплошь демократы. Васильев вспоминает, что демократию все они понимали по-разному и очень быстро раскололись на правое, левое и еще какие-то крылья. В районе кипели политические страсти. «Демократы не хотели работать с коммунистами, коммунисты с демократами. А я вынужден был заниматься городским хозяйством. Надо было найти профессионалов, которые не хотели работать в этом сумасшедшем исполкоме. В миниатюре, на примере Октябрьского района, я пережил практически все те катаклизмы, которые потом пережила страна. Я прошел через это горнило и вышел оттуда… хорошо закаленным бойцом», – смеется Васильев. Но, разумеется, были не только дрязги – были и достижения. «Мы коренным образом реформировали систему регистрации предприятий. До этого, чтобы получить регистрацию предприятия, нужно было иметь договор аренды. А для того, чтобы получить договор аренды, нужно было быть как минимум юридическим лицом. И из этого круга практически никто не мог вырваться. А мы просто дали предприятиям возможность регистрироваться по общему юридическому адресу. Потом с этим боролись уже как со злом, и я боролся, но дело в том, что мы прорвали плотину. После того как Мосгорисполком обнаружил, что половина всех новых московских предприятий регистрируется в Октябрьском районе, упростили всю систему регистрации по всему городу. В первый год из 6 тысяч предприятий, которые были зарегистрированы в Москве, 3 тысячи были зарегистрированы в нашем районе. У меня рука отсохла подписывать регистрационные документы. Предприниматели стояли ночами, писали номера на руке, чтобы попасть на регистрацию в этот исполком. Очередь свою продавали! Как за сметаной при социализме».

Все это время дуэт Иващенко и Васильева регулярно давал концерты. «Нам приходилось выступать в Театре эстрады, а он как раз входил в Октябрьский район, и было очень смешно, когда перед выступлением объявляли: «Актер Алексей Иващенко и председатель Октябрьского райисполкома Георгий Леонардович Васильев». Иначе меня нельзя было величать, потому что я был… очень солидным человеком», – иронизирует бывший председатель. Через полтора года Васильев из райисполкома ушел, потому что слишком трудно было найти общий язык с депутатами райсовета. «Мне приходилось делить свое рабочее время между действительными проблемами – реформами, хозяйством – и какими-то политическими делами. Меня все время вызывали на ковер. С меня все время требовали отчета, меня все время чистили, подозревали, писали какие-то пасквили в прессу, вызывали в прокуратуру и КГБ. И вот когда я убедился, что поддержки райсовета нет и не будет, я попросил совет об отставке». Просьбу удовлетворили. Васильев перешел в мэрию на должность заместителя генерального директора департамента, ответственного за административно-экономическую реформу в Москве. («Был такой недолгий период в моей жизни, недолгий потому, что грянул путч и все перемешалось».) Но до этого Васильев, по его словам, успел предложить тогдашнему московскому мэру разделить город на 10 округов. «Началось все с того, что я Гавриилу Харитоновичу Попову подал докладную записку, в которой было прописано вот это десятичленное деление на округа, и даже грешным делом подбросил идею, как это должно называться. Я отнесся к этому как старый научный сотрудник, подумал: предложу несколько названий. Например, во Франции – префектура и супрефекты. Так и пошло». Название прижилось, а Васильев из мэрии ушел. Кстати, о названиях. У Иващенко и Васильева есть песня «Сибирский цирюльник»… Ей уже лет двадцать.

Ты находка и утрата

«Я посчитал, что пора быть ближе к жизни, и откликнулся на предложение занять должность президента Московской товарной биржи. Предложение исходило от председателя биржевого комитета Юрия Милюкова, большого поклонника авторской песни. Это был захватывающий период моей жизни. Тогда были две крупные биржи – МТБ и РТСБ, и РТСБ почти по всем параметрам побеждала. В момент когда я пришел на МТБ, президент РТСБ Константин Боровой заявил, что на МТБ можно поставить крест и что он приглашает всех брокеров МТБ к себе. Мне было очень интересно даже не само соревнование с РТСБ, а идея создать фьючерсный рынок. Я был просто опьянен этой идеей».

Михаил Глазачев, главный аналитик Российского биржевого союза, а во времена оные – аналитик МТБ.

– Наш Георгий Леонардович? Очень вежливый. Всех называл на «вы» и по имени-отчеству – для остальных это было нетипично. Очень любил дисциплину. Любил стоять часиков в 9 утра и смотреть, как люди идут на работу. Был нетерпим к алкоголю – ненавидел просто. Он, по-моему, сам и не пил никогда. Был очень скромен. На каком-нибудь дне рождения любил сушки погрызть, прянички, никогда не любил дорогие напитки. Когда дорогим коньяком угощали, говорил – зачем это? Неужели нельзя что-нибудь попроще? Артист, человек творческий – интонации в голосе, бровки, на нашу публику воздействовал магнетически, его слушали открыв рот. Хотите, я вам расскажу про его первый концерт в качестве президента биржи? Зал Чайковского, все пришли во фраках-смокингах, а президент биржи – в рубашечке. Некоторые были настолько шокированы, что ушли после первого отделения. Они не знали о его творчестве. Милюков – сейчас он президент нашего биржевого союза – конечно, знал: полная коллекция дисков стоит у него в кабинете.

Фьючерс фьючерсом, а еще надо было доказать, что Московская товарная биржа не умерла. Как он этого добился, Васильев почти не рассказывает. Дескать, создал удобную для брокеров систему торговли. Брокерские кабинки, телефоны… Дескать, сейчас это все уже не очень интересно. Так или не так, но МТБ начала догонять РТСБ, а потом и перекрыла ее по объемам продаж благодаря открытию фьючерсного рынка. «Сначала было очень смешно: это были десятидолларовые контракты. Маленькие такие (показывает). Потом на сто, потом на тысячу, на две или на пять. Они росли-росли, и в результате в какой-то момент – меня уже там не было, я уже ушел – МТБ стала то ли четвертой, то ли пятой по объемам торговли в Европе. Странно, да? Был такой момент». Константин Боровой, в те времена президент РТСБ, а теперь главный редактор журнала «Америка illustrated», услышав вопрос о том, как же это вдруг РТСБ сдала свои позиции, засмеялся и сказал: – Нет, ну что вы! Это просто несравнимые вещи. В лучшие времена их обороты составляли одну десятую от оборотов РТСБ. И Васильева он не помнит. Если увижу, говорит, наверное, вспомню, а так – нет. Хотя Васильев не вкусил триумфа МТБ, зато и ее падение случилось уже после его президентства. Когда в 94-м, вспоминает он, грянул «черный вторник», его там уже не было. Он мог только со стороны наблюдать, как два из трех банков, в которых хранились депозиты расчетной палаты МТБ, перестали расплачиваться по долгам. «Это был такой удар по всей системе гарантирования, что биржа не смогла оправиться. Но я к тому времени уже работал в «Би-Лайне». Хотя очень, говорит, переживал гибель своего детища.

Ради копейки, зеленой от пота

Началось с того, что Васильев решил, что называется, подумать и о семье: биржа была всего лишь общественным объединением брокеров и прибыли не давала по определению. И в 1993-м он откликнулся на новое предложение и опять стал президентом, на этот раз инвестиционной компании «Росико» (потом она выросла в АФК «Система»). В его обязанности входило размещение капитала. «Приходилось заниматься всем: от добычи марганца в республике Коми до аренды скутеров в Сочи, от производства йогуртов до строительства казино. И начальство очень удивлялось: как же так, почему я все время требую специализации. «Неужели ты не можешь разобраться в том, как работает казино, или в том, как производить йогурты?» Я, конечно, разбирался. Но понятно, что это было очень по верхам». Надо было остановиться на чем-то одном, и Васильев выбрал самое перспективное, по его мнению, направление – связь. Правда, несколькими годами раньше в одном из своих интервью он вспоминал об этом несколько иначе. «Для меня это был один из нескольких проектов, и заниматься я им стал с неохотой. Что такое сотовая связь, в 1993-м году мало кто толком понимал. Я начал с маркетинговых исследований, и они показали, что успех этому рынку обеспечен». Одним из проектов «Росико» была компания «Вымпелком», и Васильев стал председателем ее совета директоров, а через полгода – первым вице-президентом. «Это были 1994-й, 1995-й и начало 1996-го. Ситуация была очень похожа на ситуацию с МТБ и РТСБ. Мы вышли на рынок третьими после МСС и МТС, причем у МСС и МТС были лицензии на федеральный, а у «Вымпелкома» – на отсталый аналоговый стандарт, который стыдливо назвали региональным. Вроде «Ладно, пусть существует, все равно ему федеральные стандарты шею скрутят». Васильев не скрывает, что такая ситуация его очень подстегивает. «Появляется соревнование, – говорит он. – Когда тебе прочат неминуемую погибель, начинается самое интересное». Несколько лет подряд, радикально перестроив свою маркетинговую стратегию, «Вымпелком» рос как снежный ком. Приводили такую цифру: за один только декабрь 1995 года «трубок» было продано столько, сколько за весь 1994-й. «В 1995 году мы сумели создать техническую систему, которая на равных конкурировала с GSM, и так реорганизовать маркетинг, что в Москве из каждых трех продаваемых сотовых телефонов два были наши. Мы росли так быстро, что… не знаю, конкуренты, наверное, очень сильно завидовали», – говорит Васильев. Но в 1998 году, после трех лет лидерства, «Вымпелком» сдал позиции и закончил год с убытками, потеряв около 10 тысяч своих клиентов. «Не смогли выдержать конкуренцию, – поясняет Васильев. – Мне было легче это пережить, потому что в тот момент я там уже не работал. Хотя я очень сильно переживал».

Дмитрий Зимин, президент АО «Вымпелком»:

– Одна из наиболее ярких личностей, с которыми только сводила меня судьба. Васильев работал в компании практически с момента ее основания и много для нее сделал. По сути он был одним из первых, кто стал успешно внедрять в компании такие структуры, как коммерческая дирекция и абонентская служба. Я отношусь к нему с уважением, симпатией и любовью, считаю его талантливым менеджером, в котором сочетаются хорошие организаторские качества и личное обаяние. Есть в нем некая харизма. Надеюсь, что его новое начинание будет успешным.

Это сколько ж, Боже мой, риску и романтики

В 1996 году Васильев решил выпускать радиотелефоны. Самостоятельно, без всякого западного участия. Так появился концерн «Гудвин». Название придумал соавтор Васильева – Алексей Иващенко. «Это очень амбициозный проект, – говорит Васильев про свой нынешний бизнес. – Мы впервые в стране организовали производство радиотелефонов. Считалось, что это бесполезно, что конкурировать с такими компаниями, как Panasonic или Siemens, просто невозможно и лучше близко к этим рынкам не подходить. Но вот уже несколько лет мы выдерживаем конкуренцию, объемы производства не слишком большие, но ситуация достаточно стабильная». Объем производства? Коммерческая тайна!

Зато в рекламной службе концерна нам сообщили, что это «крупнейший и единственный (!) производитель радиотелефонов стандарта DECT в России, да и среди российских производителей телекоммуникационного оборудования вообще один из крупнейших», что он выпускает системное и терминальное оборудование стандарта DECT, а также обычные проводные телефоны. Вся продукция «Гудвина» придумана, разработана и произведена в России до последнего контакта. Только вот некоторые магазины это обстоятельство предпочитают скрывать и пишут на ценниках то «Сделано в Германии», то «Сделано в Италии», то еще где. «А на самом деле они делаются здесь, на Шаболовке, на нашем заводе, – говорит Васильев и вынимает из коробки небольшую пластину чуть толще сантиметра. – Конечно, мы переплюнули все «Сименсы» и «Панасоники», потому что до этого просто никто не додумался. Это беспроводная мини-АТС на 8 трубок». Он рассказывает про достоинства этой АТС, и в голосе его неподдельное восхищение. Идея с рамкой – его идея. Туда на самом деле можно вставить обычную фотографию 10x15, и ни один враг не догадается, что это продукт высоких технологий. Про то, как создавался концерн, Васильев рассказывает коротко: «Решили – и сделали. В этот концерн вошло несколько уже существовавших предприятий. Практически ничего не создавали с нуля, в том числе завод, который назывался ЭРРИ, а сейчас – ЗАО «ЭРРИ+». Но его полностью переоснастили в соответствии с программой «Гудвина». Тут Васильев в своей, конкурентной среде. И бороться приходится ему не с вялым отечественным товаропроизводителем, а с западным, что гораздо хуже. Только вот песни-то написаны людьми интеллигентными, добрыми, романтичными. А тут бизнес. И мы его спросили: как же он это совмещает? «Песни всегда пишутся в свободное от работы время. Даже если предположить, что бизнес – это война, то, вернувшись вечером с войны и немножечко отвлекшись от военных действий, становишься другим человеком», – говорит Васильев.

По черным клавишам, по белым люблю бродить под этим делом

А сейчас у Васильева новая безумная идея. Это постановка мюзикла мирового класса, стационарного, т.е. такого, который играли бы ежедневно, как, скажем, Cats. Либретто и музыку написали Иващенко и Васильев. Ведет проект продюсерская компания АО «Линк». Генеральный директор АО – Георгий Васильев, директор проекта – Александр Цекало. Премьера назначена на 19 октября. В пресс-релизе, ничтоже сумняшеся, сообщяется, что 19-е – это «дата уникального события в истории российского музыкального театра», поскольку «Норд-ост» – первый в России классический мюзикл. «В начале 90-х годов мы увидели два спектакля, которые поразили наше воображение. Это Phantom of the Opera и Les Miserables. И мы поняли, что не успокоимся, пока не сделаем нечто подобное. Мы же познакомились с Алексеем в музыкальном театре в университете. Мы сочинили и поставили не один спектакль, написали музыку, сыграли главные роли, у нас большой театральный опыт. Потом мы ушли в песенное творчество, но первая театральная любовь оказалась на всю жизнь, и через 20 лет мы снова вернулись к идее мюзикла. Но тогда, проанализировав, как это делается, мы пришли к выводу, что технологический барьер слишком велик. Такой мюзикл – спектакль ежедневного показа, что позволяет вкладывать гораздо большие денежные, творческие и технические ресурсы в один спектакль и отбивать вложенные деньги. Именно поэтому бродвейские мюзиклы производят такое сильное впечатление. Можете ли вы себе представить, чтобы любой самый лучший спектакль в России шел каждый день и на протяжении 10 лет собирал аншлаги? Каким должно быть качество зрелища, чтобы это произошло? Вот в этом вся и штука – в технологии создания зрелища, которое будет каждый вечер собирать полный зал». Но Васильев уже знал, где берутся такие технологии. В начале 1990-х его команда изучала фьючерсный рынок в Нью-Йорке и Чикаго, а в середине 1990-х – работу сотовых компаний в США. Зачем изобретать велосипед? «В 1996 году мы написали письмо Камерону Макинтошу. Это англичанин, один из самых-самых известных продюсеров. Он продюсер мюзиклов Cats, Oliver, Les Miserables, Phantom of the Opera и других. Мы ему написали, что хотим поставить Les Miserables в России. Поскольку у меня уже был достаточно мощный послужной список, я… не был послан тут же, как все остальные ходоки из России. Мы получили скорее положительный, чем отрицательный ответ, вошли в переписку, шаг за шагом – приехали в Лондон. Закончилось тем, что нам дали эксклюзивные права на подготовку этого проекта. В 1997 году мы стали разрабатывать бизнес-план. Но, чтобы его разработать, мы должны были постичь технологию создания таких спектаклей. Англичане любезно предоставили нам возможность простажировать наших специалистов. Мы все это разобрали по косточкам. Через полгода работы с компанией Cameron Mackintosh Ltd. мы были готовы к тому, чтобы поставить в Москве мюзикл мирового класса. (Пауза.) Не сложилось. В 1997 году осенью мы поехали в Лондон, для того чтобы фактически подписывать контракт… (Пауза.) Не подписали. По одной прозаической причине. Проект оказался слишком дорогим для России. Сколько бы он стоил? Это секрет. Но могу сказать, что если бы мы подписались на эти финансовые условия, то нам пришлось бы сделать билеты на этот мюзикл безумно дорогими. Мы со слезами на глазах отказались». Но, вооруженные технологиями г-на Макинтоша, соавторы не опустили головы, а решили сами сочинить мюзикл мирового класса, взяв за основу книгу Вениамина Каверина «Два капитана». Последние два года, пока писался мюзикл, Васильев не только не выступал на публике, но даже и дома не брался за гитару. Зато столы в его кабинете завалены нотными тетрадями. Он поднимает одну из них: «Мы за всю свою жизнь не написали столько, сколько за эти два года».

Творческий процесс как он есть

Алексей Иващенко:

Георгий придумал замечательный способ сочинения. В подвале этого здания была найдена маленькая комната размером примерно 5 квадратных метров, без окон без дверей, туда был водружен я с музыкальным компьютером. Георгий Леонардович в промежутке между своими оперативками спускался, говорил «у меня 10 минут, что тут у вас, Алексей Игоревич, готово и какие у вас вопросы». Я говорил: Георгий Леонардович, готово то-то и то-то, вопросы такие-то и такие-то. «Эту рифму заменить, вот это сделать». Я сажался на следующие 3 часа, пока у него шла оперативка. Я не шучу, так и было!

Васильев:

- А свою часть я сочинял по дороге на работу или домой, в машине…

Удовольствие поставить спектакль в Театральном центре, созданном на базе ДК «Московский подшипник», организовать театральные эффекты вроде северного сияния, боевого самолета в натуральную величину и surround-эффекта обойдутся продюсерам, как они надеются, не дороже $4 млн (на «Призрак оперы», для сравнения, ушло около $8 млн). И теперь на вопрос «что для вас означал бы успех этого проекта?» Васильев, не раздумывая, отвечает: «Возврат кредитов».

Анастасия Нарышкина

"Компания" № 33’2001
http://www.az.ru/lentchik/bards_pressa.htm