Мы познакомились в армии. Это был 1958 год. 19 ноября - очередная годовщина нашего призыва в армию. В День артиллерии нас отправили в артиллерию, и мы познакомились с Ариком в вагоне в городе Лиапая. Этот поезд нас привез в Ригу на сборный пункт, где мы были дня три, скукота, решили приобрести гитару. Поняли, что мы оба питаем привязанность к музыке, собрали последние рубли, купили гитару и начали украшать свой досуг. У Арика были, конечно, поразительные музыкальные способности, и в то время мы все увлекались джазом. Мы напевали джазовые мелодии Глена Миллера, я бренчал как мог на гитаре, а он вел мелодию на расческе с газеткой. Получалось довольно интересно, и возле нашего импровизированного музыкального-вокального дуэта собирались призывники, и довольно интересно время проходило. За все три года мы не расставались с гитарой, Арик очень много писал стихов, очень много, но песен почти не было. Две-три армейских песни, - я их отлично помню, - конечно, они не отличались какой-то музыкальной ценностью, но отражали армейский быт, полный юмора, иногда и грусти.

Небезызвестна его песня:

"Тише, тише, солдат,
Остановись, слышишь:
Капли тихо стучат,
Падая с крыши...".

После трех лет армейской службы, пути наши разошлись на некоторое время, Арик восстановился на III курсе в институте, а я перевелся из Ростова в тот же ЛИКИ, где учился Арик, на второй курс. И вот там мы встретились с ним вновь - уже нас студенческой почве. Этот период захватил нас туристскими походами, Арик болел лесом, болел компанией, болел природой, - практически у него ни одной субботы не было свободной. Как только кончались занятия, вечером шли на Финляндский вокзал большой компанией, естественно, с гитарой и ехали в ленинградские пригородные леса.

Я не хочу хвалиться, но гитару из рук впервые Арик взял от меня. И я не считал себя никогда гитаристом, знаю три-четыре аккорда в тональностях ре-минор и до-мажор, вот эти две тональности он освоил благодаря моей плохой школе. Гитара была семиструнная, на семиструнной казалось попроще и полегче, да и шестиструнные появились несколько позже.

А когда он освоил ре-минор и до-мажор, он стал свои стихи, уже ранее написанные, перелагать на музыку и писать новые вещи. В этот студенческий период появилось довольно много у него песен, в основном они рождались именно в этих ленинградских походах. У нас был хороший костяк, я питал большую тягу к их механическому курсу, это был костяк всего института. Толик Мильчин был по кличке "Миляга", Вэл Иванов (Валера Иванов, почему-то его звали Вэл), Мигранов - много ребят. Дружили мы с химиками, особеннос девчонками: Алла Бабаева, Hина Буркова, вместе в походы ходили, вместе пели песни. Конечно, увлекались в то время очень популярными авторами Юлием Кимом, Женей Клячкиным? и Высоцким, и Полоскиным. Однажды Арик привез из леса "Песню про жену" "У меня в словаре появилось незнакомое слово "жена"...", он не знал ее автора, услышал ее в лесу, и эта песня у нас коронной стала, мы ее пели и дуэтом, и на свадьбах.

Жили мы в одной комнате, 203-ей. Сначала в ней жили втроем Арик, Ваня Кузнецов и Витя Огородов, а я жил через коридор напротив с вьетнамцами. Ятам торчал целыми днями, а потом Витюля Огородов женился на ленинградке, уехал жить к жене, а я занял освободившуюся койку. После его отъезда я жил в той же комнате. В ЛИКИ была традиция, проходили вечера-смотры художественной самодеятельности, - три факультета состязались между собой в прикладном студенческом искусстве. И мы участвовали в этих концертах, пели дуэтом и с Круппом, и с Витюлей Огородовым, и трио пели.

Витя Динов был электриком, это единственный электрик, с которым мы подружились. Он талантливейший мужик, талант в смысле музыкальных данных. Он импровизатор был великолепный на фортепьяно, у него башка была забита музыкой полностью. Он по сей день работает на ленинградской фирме "Мелодия" звукорежиссером. Они написали с Ариком вместе песню "Hочь, зима, поземка метет..." - такая грустная песня про ленинградские улицы заснеженные. Песня очень лиричная с большим смыслом, написана она на музыку Динова.

В июне-июле 1963 года мы поехали со стройотрядом на Кольский полуостров строить шахты, всемирно известные шахты с вертикальным стволом. Этот был первый отряд, посланный на Север, он был сформирован из четырех ВУЗов: ЛИКИ, Технологический, Холодильный и Инженерно-экономический. Арик поехал с этим отрядом. Hас там было около 500 человек, только самые отчаянные попали на плато Расвумчорр. Hа Хибинах, на плато Расвумчорр мы с Ариком впервые услышали песню Визбора "Hа плато Расвумчорр", она нас буквально потрясла своими эмоциями, своим содержанием, мы ее пели всегда и были благодарны Юрию Визбору, что он смог сделать такую вещь. А мы испытали содержание этой песни на своей шкуре, может, не в той степени, в какой он испытал, - он был первопроходчиком, но нам тоже досталось.

После плато Расвумчорр была в 1964 году была стройка в Киришах, но мы там недолго были, и кроме нескольких фотографий она никаких следов у нас не оставила.

Второй период студенческий был у Арика не сравним с первым, он был круглым отличником во всех областях. Ему это все как-то просто давалось, науке он мало времени отдавал, схватывал на лекциях. Постоянно участвовал в самодеятельности, были агитбригады, как и в первом студенческом периоде. Мне вспоминается Люся Маконина, она была постоянным членом нашей бригады, сейчас она работает преподавателем в Ростовском кинотехникуме, очень близкая подруга наша, ее спутник по жизни Валера Федосеенко, что ли, он был музыкант классического стиля, играл на саксофоне.

Были у нас, конечно, свои студенческие инструменты, он легко транспортировался, мы его легко таскали по карельским селам, гитара, саксофон, ну и, конечно, песни. Такой состав у нас был. Сами ездили в электричках, на попутных машинах, где пешком. Ездили с нами и преподаватели, я помню, профессор-химик Веприк с ними ездил.

После того, как Арик закончил в институт и уехал в Минск, и основная творческая деятельность его там развернулась. Мы уже через посредников узнавали о его творчестве, и он здорово повлиял на нас, у нас традиции эти остались, мы в холле собирались почти каждый вечер, Валера Бусыгин, я, были очень хорошие вечера. Довольно часто и Арик приезжал к нам, то ли в командировку, то ли в командировку, то ли просто так - Минск все-таки недалеко от Ленинграда, и мы, конечно, с упоением его слушали, все его новые вещи…

Из беседы с Виктором Соболевским
Интервью  взято В. Ланцбергом в ноябре 1990 г. в Вятке 
для книги "От костра к микрофону", где эти воспоминания и опубликованы (стр. 214- 217)
11.1990г
(из архива Аллы и Марка Левитанов)