Бывает, застрянет в памяти строчка и ходит, ходит кругами, неотвязная:

...На извозчике едет Алёшенька, У него голубые глаза...

бормочет она сама себя, шелестит полозьями по первому снежку, и - чудится: тишина русского предместья, церковные маковки и плывёт вдоль вечерней улочки младенческий взгляд, словно свечечка теплится в детских ладошках...

Хорошо знать, что живёт и Минске Лена Казанцева и, быть может, прямо в эту минуту выводит в тетрадке новые невозможные слова. Тихий, хрустально чистый звук...

...Когда я пела для тебя, 
Душа моя звенела. 
Когда я пела для тебя, 
Я как для Бога пела...

Сквозное ощущение песен Казанцевой - обмирание сердца от нежности, истаивание «женского» в «девичьем», в «материнском». Это высокое, лёгкое чувство. И ещё. Общее впечатление от её искусства, или точнее - безыскусности, более сильное, убедительное, чем от каждой отдельной сё вещи. То есть, между несомненными удачами и рядовыми вещами Казанцевой разница менее существенна, чем между самим явлением сё поэзии и всей остальной поэтической песней. Внутренняя цельность, личностная «скреплённость», непрерывность художества - может быть, главное качество, отличающее поэта, следующего своей органике, от «штукаря», от «чего угодно-с»...

Андрей Анпилов
www.golos.de  kabakov@golos.de